-- Честные, деятельные люди перед собой ставят вопро­сы, а не...
В дверь в это время позвонили. Марья Ивановна пошла открывать.
Вошел пожилой человек, по облику тоже профессор... Лысый. Поздоровался.
-- Приехал?
-- Приехал.
-- Ну как? Полностью сельский человек?
-- Не
говорите! С
собой
даже
привез...
На сына
набро­сился --
за
лекции...
-- Предлагает ехать в
деревню? -- с улыбкой спрашивал лысый профессор,
снимая плащ. -- В народ?
-- Теперь это надолго, -- вздохнула Марья Ивановна.
Лысый профессор погладил лысину, вошел в комнату.
--
Ну, здравствуйте, здравствуйте!.. С приездом.
-- Лы­сый
уселся
в
удобное кресло, с улыбкой осмотрел хозяина. -- Как поживает деревня-матушка?
Профессор-хозяин тоже изобразил обаятельную улыбку.
-- А как себя чувствует Вавилон?
Профессор-гость не снимал игривого тона:
-- Ну, ему-то что сделается! Растет. Шумит.
-- Нет, это не рост
-- нагромождение, --
сказал
хозя­ин. --
Рост --
нечто
другое... Живая, тихая жизнь. Все, что громоздится, то ужасно шумит о
себе.
-- Гуманитарии
всякий
раз
забывают
один
простой
и
веч­ный
закон
природы:
тело не упадет, если сохранит ско­рость... Не нам с
тобой, Сергей
Федорыч,
дорогой, исправ­лять этот
закон.
Будут
расти, шуметь,
строить.
Постараются сохранить скорость.
-- Садитесь, пожалуйста, -- пригласила хозяйка к столу.
И тут Нюра совсем выпряглась.
-- Спасибо, спасибо, -- сказала она. -- Мы утром чай по­пили...
-- Да вы что! -- воскликнул профессор-хозяин. -- Ну-ка, давайте...
-- Да не беспокойтесь, мы где-нибудь в столовой...
Даже Иван понял, что это уж слишком.
-- Садись, что ты?
-- Садитесь,
пожалуйста, --
пригласила и хозяйка.
-- Зачем же идти в
столовую, когда можно дома?
-- Мы в столовой-то,
знаешь, сколько
время потратим! -- убеждал
жену
Иван. -- А тебе интересней по магазинам похо­дить, сама говорила.
Нюра сдалась:
-- Ну, можно закусить немного...
Когда
сели
уже
за
стол
(профессор-гость
отказался,
про­сматривал
записи,
привезенные
хозяином), пришла
Люда,
невестка, высокая,
статная,
очень красивая. Иван неприлич­но открыто засмотрелся на нее.
-- Это мои гости, -- сказал профессор-хозяин.
-- Очень приятно.
-- Людмила... как у тебя день?
-- У меня с двух часов заочники.
Профессор помрачнел. Замолчал.
-- Ваня звонил?
--
спросила
Люда, не
замечая,
а
может,
не
желая
замечать, что свекор помрачнел.
-- Он ушел на лекции.
Люда с Марьей Ивановной ушли на кухню.
-- Странный
ты человек, Сергей Федорыч, --
заговорил профессор-гость.
-- Ну а что ты предлагаешь? Как предлага­ешь им поступить?
-- Это ты странный!..
Я предлагаю! Я
уже
давно ничего не
предлагаю.
Попробовал бы я предложить!..
-- Ну, как же быть?
-- На это мог бы
ответить хозяин
дома. Но таковых те­перь в
домах не
бывает... Разве вот у них, -- Сергей Федорыч кивнул в сторону Ивана
и Нюры.
-- И то вряд ли.
--
Частенько русские...
домострой вспоминают.
Стран­ная
тоска...
В
профессорском доме. Не находишь?
-- Нет, не нахожу.
Профессор-гость уткнулся в тетрадку.
Гости
-- Иван и Нюра
-- не
поняли,
о
чем шла речь.
Иван аккуратно
доставал ложечкой красную икру из вазочки и ел прямо так -- из ложечки же. И
снова доставал.
--
Вкусная штука, --
похвалил он,
когда почувствовал на
себе взгляд
хозяина.
--
Ешь, ешь,
--
кивнул
Сергей Федорыч.
-- Это память
о домострое.
Редкая штука.
ГУМ.
Людская
река
растекается
здесь
на ..далее 

<ght -->