-- удивился старик
Ванин. -- Да поп-то жил,
отец
Николай-то. Ведь его дом-то вон он
сто­ял, за твоим огородом.
Его...
когда
отца
Николая-то
сосла­ли,
дом-то разобрали
да
в
МТС
перевезли.
Контора-то в МТС -- это ж...
-- А-а, ну, ну... верно
же! --
вспомнил и Дерябин. -- Дом-то, правда,
без меня ломали -- я на курсах был...
-- Ну, вот и -- Николашкин.
-- А я думаю: пошто Николашкин?
-- Николашка... Его
так-то
-- отец Николай, а народишко, он ить какой
-- все пересобачит: Николашка и Нико­лашка. Так и переулок пошел Николашкин.
Дерябин задумался. Подумал и сказал непонятно и зна­чительно:
-- Люди
из городов
на
конвертах
пишут:
"Переулок
Ни­колашкин",
а
Николашка -- всего-навсего поп, -- и посмот­рел на старика Ванина.
-- Какая разница, -- сказал тот.
-- Большая
разница, -- Дерябин опять задумался
и при­щурил глаза. Все
он знал --
и
почему
переулок Николаш­кин, и что Николашка
--
поп, знал.
Только хитрил: он что-то задумал.
Задумал же он вот что.
Вечером, поздно, сел в горнице
к столу
надел очки,
взял ручку и стал
писать:
"Красно-Холмскому райисполкому.
Довожу до вашего введения факт,
который мы все про­моргали. Был у
нас
поп Николай
(по-старому отец Нико­лай), в народе
его
звали Николашка, как
никакого авторитета не
имел, но
дом
его стоял в этом переулке. Когда попа
изъ­яли как
элемента,
переулок
забыли
переименовать,
и
наш пере­улок в
настоящее
время называется в честь попа. Я имею в ви­ду --
Николашкин, как
раньше. Наш сельсовет на это
дело смотрит сквозь пальцы, но
жителям нам --
стыдно, а особен­но у кого дети с высшим образованием и
вынуждены писать на
конвертах
"переулок
Николашкин". Этот Николашка давно
уж,
наверно, сгнил
где-нибудь, а переулок, видите ли, -- Николашкин. С какой стати! Нас
в этом
переулке 8 дворов,
и всем нам очень
стыдно. Диву
даешься, что
мы 50
лет
восхваля­ем попа. Неужели же
у нас нет заслуженных людей, в честь
ко­торых
можно
назвать переулок? Да
из тех же восьми
дворов,
я
уверен,
найдутся
такие, в честь
которых не стыдно будет
назвать переулок. Он,
переулок-то,
маленький!
А есть ветера­ны
труда,
которые
вносили
пожизненно
вклад
в
колхозное де­ло, начиная с коллективизации.
Активист".
Дерябин переписал
написанное,
остался доволен, даже подивился,
как у
него
все складно
и убедительно
вышло. Он отложил это.
И принялся
писать
другое:
"В Красно-Холмский райисполком.
Мы,
пионеры, которые проживаем в переулке
Николашкином, с возмущением
узнали, что Николашкин был поп. Вот тебе раз! -- сказали мы между собой. Мы,
с
одной стороны,
изучаем,
что попы приносили
вред трудящимся, а с другой
стороны -- мы вынуждены жить в переулке Николашкином. Нам всем очень
стыдно
--
мы
же
носим красные галстуки!
Неужели в этом же
переулке нет никаких
заслуженных людей? Взять того
же дядю Афанасия Дерябина:
он ветеран труда,
занимался коллективизацией
и
много лет был бригадиром тракторной
бригады.
Его
дом крайний,
с него начинается
весь переулок. Мы, пионеры, предлагаем
переиначить наш переулок, назвать --
Дерябинский.
Мы
хочем брать пример с
дяди Деря­бина,
как он трудился, нам полезно жить в Дерябинском
пере­улке,
так как это нас настраивает на будущее,
а не назад.
Прислушайтесь к нашему
мнению, дяди!"
Дерябин перечитал и этот документ -- все правильно. Он представил себе,
как дети
его узнают
однажды,
что отцу те­перь надо писать на конверте
не
"переулок Николашкин",
а ..далее 

<ght -->