приятное,
исключительное
чувство.
Улыбаются.
Налажива­ется некий
тихий восторг. --
Поместили меня в
отдельной комнате
тут же, при госпитале, приставили
двух
ординарцев...
Один --
в звании
старшины, а я
-- рядовой. Ну-ка, го­ворю,
товарищ старшина, подай-ка мне сапоги. Подает. Приказ -- ничего не сделаешь,
слушается. А меня тем време­нем готовят. Я прохожу выучку...
-- Какую?
-- Спецвыучку.
Об этом
я
пока
не
могу
распространять­ся, подписку
давал. По
истечении
пятьдесят
лет -- можно. Прошло
только... --
Бронька
шевелил губами --
считал. --
Прошло двадцать пять. Но это
-- само
собой.
Житуха
продолжается!
Утром поднимаюсь --
завтрак: на первое, на
вто­рое,
третье. Ординарец
принесет
какого-нибудь
вшивого портвейного, а я его кэк
шугану!..
Он несет спирт, его в гос­питале навалом. Сам беру разбавляю, как
хочу, а портвейный -- ему. Так проходит неделя. Думаю, сколько же это бу­дет
продолжаться? Ну
вызывает
наконец
генерал. "Как,
товарищ Пупков?" Готов,
говорю, к выполнению
задания! Давай, говорит. С Богом,
говорит.
Ждем тебя
оттуда Героем Советского
Союза.
Только
не промахнись
Я
говорю,
если
я
промахнусь,
я
буду
последний
предатель
и враг народа! Или, говорю, лягу
рядом с Гитлером, или вы выручите Героя Со­ветского Союза Пупкова Бронислава
Ивановича. А
дело в том, что намечалось наше грандиозное
наступление.
Вот
так, с флангов, шла пехота, а спереди -- мощный лобовой удар танками.
Глаза
у
Броньки
сухо
горят,
как
угольки,
поблескивают.
Он
даже
алюминиевый
стаканчик
не подставляет -- забыл. Блики огня
играют
на
его
суховатом правильном лице -- он красив и нервен.
-- Не
буду говорить вам, дорогие товарищи, как меня перебросили
через
линию фронта и как я попал
в бункер Гитлера. Я попал! -- Бронька встает. --
Я
попал!..
Делаю
по
ступенькам
последний
шаг
и
оказываюсь в
большом
железо­бетонном зале. Горит яркий
электрический свет, масса гене­ралов... Я
быстро ориентируюсь: где Гитлер? -- Бронька весь напрягся, голос его рвется,
то срывается на свистящий ше­пот,
то неприятно, мучительно
взвизгивает. Он
говорит не­ровно, часто останавливается,
рвет
себя
на полуслове, глота­ет
слюну...
--
Сердце
вот тут... горлом лезет. Где
Гитлер?!
Я
микро­скопически
изучил его
лисиную мордочку и заранее
наметил куда стрелять
-- в усики. Я
делаю
рукой
"Хайль Гитлер!". В
руке
у меня
большой
пакет, в
пакете --
"браунинг",
заряженный
разрывными
отравленными
пулями.
Подходит
один
генерал, тянется к пакету: давай, мол. Я ему вежливо руч­кой -- миль пардон,
мадам, только фюреру. На чистом не­мецком
языке говорю: фьюрэр! --
Бронька
сглотнул.
--
И тут... вышел он. Меня как током дернуло... Я вспомнил
свою
далекую родину. Мать с
отцом... Жены у меня тогда еще не было... -- Бронька
некоторое время молчит,
готов за­плакать, завыть, рвануть
на груди рубаху:
-- Знаете, бывает,
вся жизнь промелькнет в памяти...
С медведем нос к носу
-- тоже так. Кха!.. Не могу! -- Бронька плачет.
-- Ну? -- тихо просит кто-нибудь.
-- Он
идет
ко
мне
навстречу.
Генералы
все
вытянулись
по
стойке
"смирно"... Он улыбался. И тут я рванул пакет... Сме­ешься, гад! Дак получай
за
наши ..далее 

<ght -->