Давайте, говорите теперь -- постфактум. Мне нужно знать мнение ра­ботников.
-- Ну, это понятно, почему они торопились, -- начал Кондрашин, глядя на
газету. Он на секунду-две опять сделал губы трубочкой... И посмотрел прямо в
суровые
глаза
"шефуни". -- Статья-то
именно
сегодняшняя. Она
сегодня
и
нужна.
-- То есть? -- не понял Дмитрий Иванович.
--
По духу своему по той... как это
поточнее
--
по той деловитости,
конкретности, по той
простоте, что
ли, хотя
там все не просто, именно
по
духу своему она
своевремен­на. И
современна, --
Кондрашин
так смотрел на
грозного "шефуню"
-- простодушно,
даже как-то наивно,
точно
в
следующий
момент хотел спросить: "А что, кому-нибудь не­ясно?"
-- Но ведь теперь же все с предложениями высовывают­ся, с примерами...
-- Так она вся -- предложение! --
перебил начальника Кондрашин. -- Она
вся, в целом, предлагает... зовет, что ли, не люблю этого слова, работать не
так, как мы
вчера рабо­тали, потому что
на
дворе
у
нас
-- одна
тысяча
девятьсот семьдесят
второй. Что касается примеров... Пример --
это могу
я
двинуть, со своего, так сказать,
места, но
где же то­гда обобщающая мысль?
Ведь это же не реплика
на совеща­нии,
это статья, -- и Кондрашин приподнял
газету над сто­лом и опустил.
-- Вот именно,
-- сказал "шефуня".
-- Примеров у ме­ня -- вон, полный
стол, -- и он тоже приподнял какие-то бумаги и бросил их.
-- Пусть приходят к нам в отделы
--
мы их завалим при­мерами, --
еще
сказал Кондрашин.
-- Как с отчетом-то? -- спросил Дмитрий Иванович.
-- Да ничего... Все будет в порядке.
-- Вы там смотрите, чтоб липы не было, -- предупредил Дмитрий Иванович.
-- Консультируйтесь со мной. А то наво­рочаете...
-- Да ну, что мы... первый год замужем, что ли? -- Конд­рашин улыбнулся
простецкой улыбкой.
-- Ну-ну, -- сказал Дмитрий Иванович. -- Хорошо, -- и кивнул головой. И
потянулся к бумагам на столе.
Кондрашин вышел из кабинета.
Секретарша
вопросительно
и,
как
показалось
Кондрашину,
с
ехидцей
глянула на него. Спросила:
-- Все хорошо?
-- Да, -- ответил Кондрашин. И
подумал, что,
пожалуй, с этой дурочкой
можно бы
потихоньку флиртануть
--
так, недельку потратить
на
нее, потом
сделать вид, что ничего не было. У него это славно получалось.
Он даже придержал шаг, но тут же подумал:
"Но это ж деньги, деньги!.."
И сказал: -- Вы сегодня выглядите на сто рублей, Наденька.
-- Да уж... прямо, -- застеснялась Наденька.
"Совсем дура, -- решил Кондрашин. -- Зеленая".
И
вышел из
приемной.
И пошел по
ковровой дорожке... По
лестнице на
второй этаж не сбежал, а сошел медленно. Шел и крепко прихлопывал по гладкой
толстой перилине
ладошкой.
И
вдруг
негромко, зло,
остервенело
о ком-то
ска­зал:
-- Кр-ретины.
Мужик Дерябин
Мужику
Дерябину
Афанасию
--
за
шестьдесят,
но
он еще
сам покрыл
оцинкованной жестью дом, и
дом
его теперь блестел под
солнцем, как
белый
самовар на шестке. Ловкий, жилистый мужичок, проворный и себе на уме. Раньше
других в селе смекнул, что
детей надо учить,
всех
(у него
их трое -- два
сына и дочь)
довел до десятилетки, все потом окончили институты и теперь на
хороших местах в городе. Сам он больше по хозяйству у себя
орудует, иногда,
в страд­ную пору, поможет, правда, по ремонту в РТС.
Раз
как-то
сидели
они
со стариком
Ваниным в ограде
у
Дерябина
и
разговорились:
почему их
переулок
называется Николашкин.
А переулок
тот
небольшой, от оврага, где се­ло
кончается, боком выходит на главную
улицу,
на
Колхоз­ную.
И
крайний
дом
у
оврага
как
раз
дерябинский.
И
вот
разговорились... Да особо много-то и не говорили.
-- А
ты
рази не знаешь? ..далее 

<ght -->