как
раз переломный момент, понимаешь? Она аж заплакала давеча...
-- Да я-то рад душой... Слышишь меня?
-- Ну, ну.
-- Я-то рад бы душой, но... -- Егор что-то замялся там, замолчал.
-- Егор! Егор! -- кричал Федор.
-- Погоди,
-- откликнулся
Егор,
--
решаем
тут
с женой... "Э-э! --
догадался Федор. -- Жена там поперек стала".
-- Егор! А Егор! --
дозвался он.
-- Дай-ка трубку жене, я поговорю
с
ней.
-- Здравствуйте, Федор Кузьмич! -- донесся далекий вежливый голосок. --
Что, у вас доченька заболела?
-- Заболела. Валентина... -- Федор забыл вдруг, как ее от­чество. Знал,
и забыл. И переладился на
ходу: -- Валя, отпус­ти,
пожалуйста, мужа, пусть
приедет -- на два дня! Всего на
два дня!
Валенька,
я в долгу не останусь,
я... -- Федор
сго­ряча
не мог сразу придумать, что бы такое посулить. -- Я
то­же когда-нибудь выручу!
-- Да
нет, я
ничего...
Мы, правда,
на
дачу собрались. Знаете, зиму
стояла без присмотра -- хотели там...
-- Валя, прошу
тебя,
милая!
Долго счас
объяснять,
но
очень нужно.
Очень! Валя! Валь!..
--
Да, Федор. Я это, -- отозвался Егор.
-- Ладно. Слышь?
Ладно, мол,
вылечу. Сегодня.
-- Ох, Егор... -- Федор помолчал. -- Ну, спасибо. Жду.
А у Егора, когда он положил трубку, произошел такой разговор с женой.
-- Господи! --
сказала
жена
Валя. -- Все
бросай
и выле­тай девочке
сказку рассказывай.
-- Ну болеет ребенок...
-- А то дети не болеют! Как это -- чтобы ребенок вырос и не болел.
Егору
и самому в диковинку было --
лететь чуть не за пол­торы
тысячи
километров... рассказывать сказки. Но он вспомнил, какой жалкий был
у брата
голос, у него слезы
слышались в
голосе --
нет, видно, надо. Может, больше
на­до самому Федору, чем девочке.
-- Первый раз собрались съездить... -- капала жена Ва­ля. -- Большаковы
вон ездили, говорят, у них крыша про­текла. А у нас крыша-то хуже ихней...
-- Ну так
бы и
сказала ему! --
вскипел Егор. -- Чего
ты ему
так не
сказала?! Чего ты... Уже ж посулился, нет, давай душу теперь травить!
-- Ладно, не
ори
-- душу ему
растравили.
Что я, голоса лишенная, --
свое мнение высказать?
--
Да чего ты ему-то не высказала? Высказала бы ему. А то...
туда же,
посочувствовала: "У вас доченька заболела?" -- не злой был человек
Егор, но
передразнивать умел
так до
обидного
похоже,
так
у него
это
талантливо
выходило, что
люди нервничали и
обижались.
Тем и оборонялся Егор в жизни.
Потому, наверно, и сказки-то
мастер
был рассказы­вать: передразнивал
всех
зверей, злых и добрых, а особен­но смешно передразнивал вредную бабу-ягу.
-- Ехай, ехай! --
махнула рукой жена Валя. -- Ехай, убла­жай там, если
больше делать нечего. Какие ведь господа жи­вут!..
-- А случалось, что эти господа и
тебе помогали!
-- Егор с
укоризной
посмотрел на жену. -- Забыла?
Жена
Валя ушла в другую
комнату, сердито
хлопнув
две­рью.
Нет,
не
забыла!
Федор Кузьмич
устроил ее дочь
в ин­ститут. Как тут забудешь! Но и
расстроилась она очень, и не показать этого она тоже не могла.
Егор
также расстроился. Так сложились их отношения с женой, давно уж и
незаметно как-то сложились,
что глав­ными в
доме были --
дела жены.
Егор
покорился этому,
ибо сам
не умел ни достать ничего, ни
устроить путевку в
дом отдыха, ни
объясниться с учителями
в школе... Умел только работать. Но
ведь... что
же?
Кони
тоже умеют работать. От работы одной толку мало, это
Егор
также давно
понял и
по­тому
смирился. Иногда, правда,
бунтовал, но
слабо
и
нере­шительно: вскипит, посверкает глазом да
досыта наматерится в
душе, и все. Так-то лучше -- не бунтовать вовсе,
не протестовать, а
то эти
протесты больше только разжигают хозяйскую похоть людей крепких.
Егор
еще немного
сердито поторчал в
комнате,
взял из
комода ..далее 

<ght -->