-- Правильно, -- одобрил лысый.
Им принесли борщ и котлеты.
Начали есть.
-- Борщ как помои, -- сказал лысый.
Сеня с аппетитом хлебал борщ.
-- Ничего борщишко, чего ты!
-- До чего же мы кричать любим! -- продолжал лысый, помешивая ложкой
в
тарелке. -- Это ж медом нас не корми, дай только покричать.
-- Насчет чего кричать? -- спросил Сеня.
-- Насчет всего. Кричим, требуем, а все без толку.
Лысый
хлебнул еще две ложки,
откинулся на
спинку
сту­ла. Его как-то
сразу развезло.
-- Вот ты, например, -- начал он издалека,
-- так назы­ваемый Сеня: ну
на кой тебе сдались эти валы? Они тебе нужны?
Сеня, не прожевав кусок, воскликнул:
-- Я ему битый час т-т-толкую, а он!..
-- Я говорю: тебе! Лично тебе!
-- Нужны, Женя.
Лысый
поморщился,
оглянулся
кругом,
повалился
гру­дью
на
стол
и
заговорил негромко:
--
Жизни-то никакой нету!.. Никаких условий! Законов понаписали -- во!
-- Лысый показал рукой высоко над по­лом. -- А все ж без толку. Пшик.
-- Как это п-п-пшик? -- Сеня отложил ложку. -- Какие законы?
--
А
всякие.
Скажем,
про алименты...
-- Лысый полез
под
стол
за
бутылкой, но Сеня перехватил ее раньше.
-- Хватит, а то ты за-запьянеешь. Мы же за ва-валами по­едем.
-- Валы!..
--
Лысого
неудержимо вело.
--
Они небось
на
"Победах"
разъезжают, командывают, а мы
вкалываем, валы достаем. Алименты вычитать --
это у них есть законы!.. Ра­венство!.. -- Лысый говорил уже во весь голос.
Сеня внимательно слушал.
-- Ешь! -- зло сказал он. -- Чего ты развякался-то?
-- Не хочу есть, --
капризно
сказал лысый. -- И в ника­кой
коммунизм
вообще я не верю. Понял?
-- По-по-почему?
-- Потому. -- Лысый посмотрел на Сеню, пододвинул к себе тарелку и стал
есть. -- Тебе валы-то какие нужны? Ко­ленчатые?
Сеня менялся на глазах -- темнел.
-- Почему, интересно, в коммунизм не веришь? -- пере­спросил он.
--
Ты только
не
ори,
-- сказал лысый.
-- Понял?
От...
А
валы мы
достанем.
--
Вы-вы-вы...
--
Сеня
показал рукой
на дверь.
--
Выйди
отсюда.
Слышишь?!
-- Чудак, -- миролюбиво сказал лысый. -- Чего ты разо­шелся?
Сеня
грохнул кулаком по столу; один стакан подпрыгнул,
упал
на пол и
раскололся.
Из кухни вышли повар и официантки.
... Сеня и лысый стояли друг против друга; лысый был на две головы выше
Сени; Сеня смотрел на него снизу гневно, в упор.
--
Ты
не
очень
тут...
понял?
--
Лысый
трусливо
посмот­рел
на
официанток, усмехнулся. -- От дает!..
Сеня толкнул его в мягкий живот.
-- Кому сказано: выйди вон!
-- Ты не
толкайся! Ты не
толкайся! А то я... Смотри у меня! --
Лысый
пошел к двери. Сеня -- за ним. -- Смотри у меня!
-- Я тебя насквозь вижу, паразит!
-- Дурак ты!
-- Я т-т-те по-по-кажу...
Около двери лысый обернулся, ощерился
и
небольно ткнул пухлым кулаком
Сеню в грудь. Прошипел:
-- Прислужник несчастный! Обормот!
Сеня отступил на шаг и ринулся головой на жирную гро­маду.
Дверь с треском распахнулась.
Лысый вылетел
на крыль­цо и стал быстро
спускаться по ступенькам. Сеня успел до­гнать его и пнул в толстый зад.
-- Де-де-деятель вшивый!
-- Вот тебе, а не валы! -- крикнул снизу лысый. -- Дурак неотесанный!
Лысый пустился
тяжелой рысью по улице, оглянулся на бегу, показал Сене
фигу.
Сеня крикнул ему вслед:
-- Я на тебя в
"Крокодил"
на-на-напишу, зараза! Пе-пе-пережиток!
Гад
подколодный!
Лысый больше не оглядывался.
Сеня вернулся в чайную, расплатился с официанткой, спросил ее на всякий
случай:
-- У тебя на авторемонтном в го-го-городе никакого зна­комого нету?
-- Нет. Чего с лысым-то не поделили? -- спросила офи­циантка.
-- Я на него в "Крокодил"
на-н-напишу, -- сказал Сеня, еще не остывший
после бурной сцены. -- Он в Соусканихе работает... Я его найду, гада!
На
короткое мгновение в глазах
Сени опять
встала ска­зочная
картина
заводского склада с
холодным мерцанием ко­ленчатых валов
на стеллажах -- и
пропала.
-- А ни
у кого
тут из
ваших в
го-го-городе на
авторемонт­ном
нету
знакомых?
-- Откуда?! ..далее 

<ght -->