пойдет
под
колхозные ясли. Иван сам принимает участие в тушении пожара и все повторяет:
"Подонки! Куда они меня завели!"
-- Это про кого он? -- не понял Васька.
-- О, боже мой! Да про тестя с тещей, неужели непо­нятно?
-- Сильная пьеса!
-- И все? Конец? -- спрашивает Володька.
-- В
конце
Иван, смущенный,
но
счастливый,
подпи­сывает
вместе
с
другими парнями и девчатами обязательст­во: сдать ясли к Новому году.
-- А где он жить будет? -- это Володька
-- Поживет пока
у тестя... -- начал было Ваня, но, спо­хватился: герой
только что крыл тестя и тещу "подонка­ми". -- Найдет, где жить.
-- Где?
-- А тебя что, не устраивает идея пьесы?
-- Идея-то меня устраивает. Я спрашиваю, где он жить будет?
-- А по-моему, тебя сама идея не устраивает.
-- Ты мне политику не шей. Я спрашиваю, где он жить бу­дет?
Женатику надоели эти пререкания двух ухажеров.
-- Допустим, он себе еще домик срубит -- поменьше. До­волен?
-- На какие же такие деньги: один дом рубит, другой?..
-- Другой -- это уже за кадром, -- резко сказал Ваня. -- Другой нас уже
не интересует. Перед нами -- пьеса, и надо относиться к ней профессионально.
Но, по-моему, тебя и первый дом не устраивает...
-- На первое время к тестю пойдет, -- сказал женатик.
-- Да не пойдет он к тестю! -- взорвался Васька. -- Вы что? У них после
этого
ругань
пойдет
несусветная.
Ведь
он
же
помогал
ему рубить
дом?
Тесть-то?
Откуда
у солдата
день­ги? Тесть помогал... А
зять --
то хотел
спалить этот дом,
то под ясли
отдал. И что, тесть
после этого скажет ему:
"Спа­сибо тебе, зятек?"
-- Не меряй всех на свой аршин.
-- Вот тесть-то меня меньше всего волнует, -- жестко сказал Ваня.
Женатик встал.
-- Здесь просто хотят подсунуть
другую идейку!
-- и сел.
Он не любил
Володьку за длинный язык.
--
Дальше?
-- спросил Володька. --
Что ж ты замолчал? Какую
идейку?
Говори.
Женатик встал.
-- Здесь просто хотят проявить сочувствие тестю.
-- Кулаку-тестю, -- уточнил Ваня.
Наступила нехорошая тишина.
--
Предлагаю
вывести Марова из состава драмкружка, -- сказал женатик.
-- И Ваську тоже. Они не репетируют, а только зубоскалят.
-- А меня за что? -- обиделся Васька.
-- Нет, Ваську, не надо, -- пожалел пиротехник. -- Он одумается.
Раздались еще голоса:
-- Васька -- безотказный труженик. Он только -- на пово­ду у Марова.
Женатик предложил другое:
--
Поставить
Ваське на вид. И
предупредить: пусть не зло­употребляет
спиртными напитками.
--
Вот
за
это
стоит! -- подхватил Елистратыч. --
Это -- стоит.
По
праздникам --
это другое
дело. Но ты,
Васька, и
в будни -- нет-нет -- да
огреешь. А ты -- на машине, недолго и до аварии.
--
Совсем надо прекратить! -- подала голос
библио­текарша, женщина
в
годах, но очень миловидная.
--
Нет,
совсем-то...
как,
поди-ка,
совсем-то?
--
усом­нился
сам
Елистратыч. -- Он же мужик...
Но тут взорвался женатик:
-- Ну и что,
что мужик? А спросите его: что
за причина, по которой он
пьет? Он не ответит.
Тучи сгущались.
-- По праздникам все пьют, -- вякнул Васька. -- А я что, рыжий?
-- В общем так, -- подвел Ваня, -- Двое
упорствуют, двое настаивают на
своем. Ставлю на голосование: кто за то, что­бы...
В
это время через
зал
прошла
и села на первый
ряд Вдовина
Матрена
Ивановна, пенсионерка,
бывшая
завотделом культуры райисполкома,
негласный
шеф и радетель художественной самодеятельности.
-- Здравствуйте, товарищи! Ну, как дела?
-- Обсуждаем пьесу, Матрена Ивановна.
-- Так, так.
-- Выяснилось, что идея пьесы не всех устраивает.
--
Как
так? -- удивилась Матрена Ивановна.
-- Я чита­ла
--
хорошая
пьеса. А кому не нравится идея?
-- Мне идея нравится, -- заговорил Володька, с пре­зрением
поглядев на
Ваню, -- только я не знаю, где он жить будет...
-- Кто?
-- Солдат.
-- Какой солдат?
--
Герой
пьесы,
Матрена
Ивановна,
--
пояснил Ваня. -- Надо
яснее
выражаться, Маров. Он уже давно не солдат.
--
Я уж испугалась: как
это --
где
будет жить солдат? Вы­ражайтесь,
действительно, яснее.
А то ведь ..далее 

<ght -->