-- Вам к кому?
-- К Байкалову Игнату.
-- У них репетиция идет.
-- Ну и что?
-- Репетиция!.. Как что? -- Вахтер вознамерился не пускать.
--
Да пошли вы! -- обозлился Максим, легко отстранил старика
и прошел
внутрь.
Прошел пустым, гулким залом.
На арене посредине
стоял здоровенный дядя, а на нем
-- одна на другой
-- изящные, как куколки, молодые женщины.
Максим подошел к человеку который бросал в стороны тарелки.
-- Как бы мне Байкалова тут найти?
Человек поймал все тарелки.
-- Что?
-- Мне Байкалова надо найти.
-- На втором этаже. А зачем?
-- Так... Он земляк мой.
-- Вон по той
лестнице --
вверх. -- Человек снова запус­тил тарелки в
воздух.
Игнатий боролся с каким-то монголом. Монгол был уст­рашающих размеров.
-- Игнат! -- позвал Максим.
Игнатий слез с монгола.
-- Максим!.. Здорово, -- Игнатий был потный, разгоря­ченный борьбой. --
Ты как здесь? -- Он погладил рукой бок.
-- Намял он тебе?
-- Вот именно -- намял. Здоровый буйвол, а бороться не умеет.
-- Неужели ты его одолеешь?
-- Хошь, покажу.
-- Не
надо. Я к тебе по делу, Игнат. У меня
мать захвора­ла -- письмо
получил.
Надо змеиного
яда достать...
Весь го­род
обошел -- нигде
нету.
Может, у тебя какие знакомые есть?.. Может, врач какой-нибудь...
Игнатий задумался.
-- Черт его знает... трудно сейчас сказать. Если бы рань­ше пришел. Я ж
завтра уезжаю. Домой ведь еду!
-- Домой?
-- Но!
-- В отпуск, что ли?
-- Но.
Максим с тоскливой завистью посмотрел на земляка.
-- Хорошо.
-- Я попробую сегодня спросить у одних. Раньше бы надо...
-- Раньше-то он не нужен был.
--
Я понимаю.
В
общем, я
схожу туда сегодня,
спрошу. Но не обещаю,
Максим.
Максим кивнул головой.
-- Ладно, работай. Пойду еще куда-нибудь.
Игнатию стало отчего-то неловко.
-- Я схожу, Максим. Может, достану.
-- Ты надолго домой?
-- На пару недель. А потом -- в Гагры.
-- Зайди там к матери... Скажи: пришлю лекарство. Зайди.
-- Конечно! Ты не унывай особо-то. Может, достанем се­годня.
-- Ничего. Привет своим передавай. Сколько не был?
-- Лет пять уже.
-- А я два года. Изменилось, наверно, там все...
-- Да.
-- Ну, работай.
Максим вышел
из цирка и так же решительно, как шел от двадцать седьмой
аптеки, пошел снова туда. Подошел к старичку аптекарю.
-- Я к вашему начальнику пройду.
-- Пожалуйста,
--
любезно сказал аптекарь. --
Вон в ту дверь. Он как
раз там.
Максим пошел к начальнику.
В кабинете заведующего
никого
не
было. Была
еще одна дверь.
Максим
толкнулся в нее и ударил кого-то по спине.
-- Сейчас, -- сказали за дверью.
Максим сел на стул и решил без змеиного яда не уходить. Вошел низенький
человек
с
усами,
с
гладко выбритыми -- до
сияния -- жирненькими щеками,
опрятный, полненький, лет сорока.
-- Что у вас?
--
Вот. -- Максим
протянул ему рецепт. Сердце вдруг так заколотилось,
что стало больно в груди. Заведующий повертел в руках рецепт.
-- Не понимаю...
-- Мне такое лекарство надо. -- Максим поморщился -- сердце выбрыкивало
нешуточным образом.
-- У нас его нет.
-- А мне надо.
У меня
мать помирает. -- Максим смотрел на заведующего
не мигая: чувствовал, как глаза наполняются слезами.
-- Но если нет, что же я могу сделать?
-- А мне надо. Я не уйду отсюда, понял? Я вас всех нена­вижу, гадов!
Заведующий улыбнулся.
-- Это уже
серьезнее. Придется найти. -- Он сел к теле­фону и, набирая
номер, с
любопытством поглядывал на Мак­сима. Максим успел вытереть глаза и
смотрел в окно. Ему стало стыдно, он жалел, что сказал последнюю фразу.
-- Алле!
-- заговорил
заведующий.
-- Петрович?
Здоров. Я
это,
да.
Слушай, у тебя нет... -- Тут он сказал какое-то не­понятное слово. -- Нет?
У Максима сдавило сердце.
--
Да нужно тут... пареньку
одному... Посмотри, посмот­ри...
Славный
парень, хочется помочь.
Максим впился глазами в
лицо заведующего. Заведую­щий беспечно вытянул
губы трубочкой -- ждал.
-- Да? Хорошо, тогда я подошлю его... Как дела-то? Мгм... Слушай, а что
ты скажешь... А? Да что ты? Да ну?..
Пошел какой-то непонятный треп:
кто-то заворовался,
кого-то
сняли
и
хотят судить. Максим смотрел в пол, чувст­вовал, что плачет, и ничего не мог
сделать
--
плакал.
Он очень
устал за
эти два
дня. Он молил Бога, чтобы
заведую­щий
подольше
говорил, --
может, к
тому
времени
он
пере­станет
плакать,
а
то хоть сквозь землю
проваливайся
со сты­да.
А
если
сейчас

<ght -->