взяли винца,
посиде­ли,
повспоминали
немного, потом брат
сказал, что
очень ус­тал,
и
пошел
соснуть.
А ювелир остался
один. Он задумался
чего-то... Жизнь идет
себе, неопределенно, с тоской
думал он. Идет себе и
идет. И в душе ювелира
назревал
какой-то тоже не вполне определенный протест, что
жизнь -- идет и
идет. Тут, как на грех, над ним
опять задвигали
стульями, стали
ходить...
Ювелир вполне
определенно обозлился опять
на
закройщика, вспомнил все его
обидные слова...
Взгляд
его упал на
военный мундир брата,
мысль в голове
вспыхнула и ясно высветила картину: вот он, военный, вхо­дит к закройщику...
Дальше
он
даже
додумывать
не
стал -- дальше как-то
все
было
понятно.
Почему-то он враз сооб­разил, что делать дальше.
Закройщик с женой собрались как раз ужинать, когда в дверь к ним резко,
требовательно позвонили.
-- Кто это? -- удивился закройщик.
Жена пожала плечами:
-- Телеграмма?..
-- Ну, иди, -- велел закройщик.
Хозяйка открыла дверь... В квартиру стремительно во­шел ювелир Куринков
в форме капитана.
-- Именем уголовного кодекса, -- сказал он. -- Собирай­тесь.
У закройщика и у его жены вытянулись лица... Они оша­лели.
-- А чего такое? -- нерешительно спросил закройщик. -- Как это?
-- Ста-ать! -- заорал ювелир.
Закройщик встал...
-- А
чего такое-то? -- опять спросил он, во все глаза гля­дя на...
на
кого? Кто это? Что это?
Ювелир
меж тем прошелся
по
комнате,
бегло
оглядел ее всю...
Четко
развернулся, подошел к закройщику, прон­зительно и трезво глядя
ему прямо в
глаза.
-- Мне
надоели ваши шорохи,
-- сказал ювелир. -- Что у
вас за
возня
каждую ночь?
-- Ты же ювелир, чего ты... -- начал было закройщик.
-- Молчать!
--
приказал ювелир. Закройщик потом
рас­сказывал, что он
потому так ошалел и растерялся, что юве­лир очень все делал "натурально". --
Для ВАС я был
юве­лир... поэтому терпел
все ваши шорохи. И
оскорбления --
так надо было. Кстати, сколько вы на меня заявлений напи­сали?
-- Да я... это...
-- Сколько?
-- Два.
Ювелир посмеялся:
-- Обои эти бумажки попали ко мне же -- я сходил с ни­ми
в одно место.
За каждое ваше заявление я получал благо­дарность -- что хорошо притворяюсь.
Ясно? Вы думали, с вами тут в бирюльки играют?
Ювелир стал опять
раздражаться. Опять прошелся по
комнате... Заглянул
мимоходом в книжный шкаф.
-- А чего
я такое сделал?
-- вдруг
осмелел закройщик.
--
Куда
это
собираться-то?
Ювелир
остановился перед закройщиком, заложив руки
за спину, качнулся
несколько раз с носков на каблуки, с каблуков на носки, все это время в упор
глядя на него, заго­ворил тихо, четко, значительно:
-- Нам известно про всю вашу деятельность.
-- Какую дея...
-- Молчать! Сядьте! Сесть!
Закройщик сел.
-- Нам все известно, даже чего вам неизвестно.
Ювелир тоже сел. Но тотчас встал и стал снова ходить по комнате -- ему,
как видно, особенно нравилось ходить в форме. Он ходил долго. Он думал.
-- С арестом я, кажется, подожду, -- сказал он.
-- Вы знаете армянина,
на углу тут сидит... чистильщик. Здоровый такой.
-- Знаю, -- сказал закройщик.
-- Каждое
утро будете подходить к нему и спрашивать:
"У вас продается
славянский
шкаф из
карельской березы?" Он
будет ругаться и кричать
-- не
обращайте
внимания.
Даже если полезет драться
--
терпите. Нам
его
надо
расколоть.
-- Я с такими делами не связываюсь, -- решительно зая­вил закройщик. --
Я не умею.
-- Что
значит "не умею"? Научим! Никто сперва
не
уме­ет -- научим. Я
терпел все
ваши выходки -- это,
думаете, легко? -- расчет у
ювелира, надо
признать, был жесто­кий:
вспыльчивый армянин показал
бы
такой "славянский
шкаф",
что закройщик всю
жизнь потом
помнил
бы эту
таинственную
игру в
разведчиков. -- Спрашивать надо ка­ждый день, но об этом ни-ко-му. Ясно?
Пока ювелир инструктировал закройщика, тому вдруг бросилось в глаза вот
что: китель на ювелире явно не с
его плеча.
Профессиональный глаз портного
не подвел.
-- А попрошу документы! -- сказал он. И встал.
-- Молчать! -- заорал ювелир и стукнул ладонью об стол.
-- Нина, закрой дверь на ключ! -- крикнул закройщик.
Ювелир хотел уйти со словами:
-- Хорошо, мы потолкуем в ..далее 

<ght -->