жизни,
которому подчиняются люди. Если
сломался паром
и
на
том берегу скопилось
много
ма­шин, значит,
должно пройти
сколько-то
часов, прежде
чем
паром
наладят, значит, машины с хлебом -- а что сделаешь? -- будут стоять и ждать,
и
шоферы
будут
собираться
группами
и
рассказывать
анекдоты.
Значит,
начальство будет волноваться, звонить по телефону. Было бы
странно, если бы
оно
тоже собиралось в группы и
рассказывало анекдоты. В конце
концов
все
знают,
что
надо ждать.
И смешно и
глупо здесь
суетиться, писать
бойкие
статейки. Все понимают, что сломался паром,
что машины, которые так
нужны,
стоят.
Па­ром
мог бы не сломаться, но он сломался --
вот и все.
Жизнь на
этом не остановилась.
Те
же
шоферы,
которые
сейчас
кажутся беззаботными, через несколько
часов сядут за штурвалы
и без сна и отдыха
будут гнать и гнать по нелегким
дорогам, наверстывая по ме­ре
возможности упущенное. И не будут чувствовать
себя ге­роями, так же как сейчас не испытывают угрызений совести оттого, что
не стоят толпой на берегу и не смотрят с тоскою на паром.
Леля
вспомнила
секретаря Дорофских
и
то,
как она ему говорила:
"С
паромом
следующее...",
и
ее
собственная
беспо­мощность
стала
до
того
очевидной и
угнетающей,
что
она
чуть не
заплакала.
Она стала
мысленно
доказывать себе, что люди
сами определяют порядок жизни. И все делают люди.
А
киснуть
и
хныкать
--
это
легче
всего.
Это
еще
ни
для
кого
не
представлялось
очень
трудным. Все делают
люди,
и
надо быть спокойнее
и
сильнее.
Она поднялась и подошла к старику плотнику.
-- Скажите, пожалуйста, а может быть, вас мало?
--
А?
-- Бригадир
выпрямился.
--
Мало?
Нет,
тут больше не
надо,
пожалуй... Да и нету у нас их больше-то.
-- Но ведь стоят машины-то! --
тихо,
с отчаянием сказала Леля. -- Что
же делать-то?
-- Что делать?.. Вот делаем.
-- Когда вы думаете закончить?
--
Завтра к
обеду... -- Старик прищурился и посмотрел на
ту
сторону
реки.
-- Ну нет! -- твердо сказала Леля. -- Так не пойдет. Вы что?
-- Что? -- не понял старик.
-- Товарищи! -- обратилась Леля ко всем. -- Товарищи, есть предложение:
собрать коротенькое собрание!
Пятими­нутку.
Я
предлагаю...
-- продолжала
Леля,
--
работать
ночью.
Мне
сейчас
трудно посчитать,
в
какие тысячи
обходится
го­сударству простой
этих машин, но сами
понимаете
-- много. Я
сейчас схожу в деревню, обойду
ваши семьи, скажу,
чтобы вам принесли
сюда
ужин...
-- Ну, это уж -- привет! -- сказал Митька Воронцов.
-- Да неужели вы
не понимаете! -- Леля
даже пристукну­ла каблучком по
палубе. -- А как было в войну -- по две сме­ны работали!.. Женщины работали!
Вы
видите,
что
делает­ся?
--
Леля
в ..далее 

<ght -->