будет
узнать,
давно
ли
Дорофских
работает
здесь
секре­тарем и стоит ли его вставлять в разгромную статью.
-- С паромом следующее: через час он будет готов! -- вы­палила Леля. --
Там, оказывается, порвался канат...
-- Да что
вы? -- Секретарь несказанно обрадовался.
--
Это
серьезно,
Леля? Милая вы моя!.. Вот спасибо-то!
-- Не мне спасибо, а бригаде плотников.
-- Ну, понятно! Вот напишите о ком! Ведь они почти чудо сотворили!..
--
Да,
--
сказала
Леля
и
положила
трубку.
Закрыла
блок­нот
с
недописанной статьей и вышла из сельсовета.
Неподдельная радость в голосе
секретаря
райкома, готов­ность Анашкина
устроить ее
немедленно,
а
главное, что
паром скоро сделают, --
все
это
повернуло ей мир другой стороной -- светлой.
"Громить легко.
Но
это еще
никогда
по-настоящему не
действовало на
людей", -- думала Леля.
... Бригада
плотников, семь
человек,
работала на
пароме
уже девять
часов подряд.
Когда Леля переправилась к ним на лодке, у них был перекур.
-- Здравствуйте, товарищи! -- громко и весело сказала Леля.
Днище и бок одного баркаса проломлены: паром сидел, круто накренившись.
Леля
ступила на покатый настил палу­бы и смешно взмахнула руками. Кто-то из
бригады негромко и необидно засмеялся.
-- Поздравляю вас, товарищи! -- прибавила Леля без ве­селости.
В бригаде некоторое время молчали. Потом бригадир, очень старый человек
с крючковатым носом, сухой и жилис­тый, спросил:
-- С чем, дочка?
-- С
окончанием
работы. Я
из краевой газеты к вам.
Хочу
написать о
вашем скромном подвиге...
Молодой здоровенный парень, куривший около рулевой будки, бросил окурок
в реку и весело сказал:
-- Начинается! -- И посмотрел
на Лелю так, точно ждал,
что она сейчас
выгнется колесом и покатится по палубе, как в цирке.
Леля растерянно смотрела на плотников.
--
Нам до
окончания-то еще ое-ей сколько!
Он еще
пока
на
камушках
сидит, -- пояснил бригадир. -- Его еще зашить надо, да
выкачать водичку, да
оттащить... Много работки.
-- Как же... Мне же сказали, что вам тут осталось на час работы.
-- Кто сказал?
-- Толстый такой... в сельсовете работает...
-- Анашкин. -- Плотники понимающе переглянулись.
Бригадир так же обстоятельно, как объяснял
о пароме, ровным, спокойным
голосом рассказал про Анашкина:
--
Это он
хочет
свой грех
замазать. Он
у нас председате­лем долгое
время был, так?.. А денюжки, которые на ремонт парома были отпущены, куда-то
сплыли. Теперь он беспоко­ится: боится -- вспомнят. Ему это нежелательно.
Леля откинула со лба короткие волосы.
--
Ему этот
факт выйдет боком, -- серьезно сказала она. --
Сигаретка
есть у кого-нибудь?
Здоровенный парень весело посмотрел на своих товари­щей.
-- Махорки можно, -- неуверенно предложил один плот­ник и оглянулся
на
старика
бригадира, желая, видимо, по­нять:
не
глупость ли
он делает, что
потакает молоденькой де­вушке в такой слабости?
Но бригадир молчал.
-- Могу "Беломор-канал" удружить, -- сказал здоровен­ный парень, Митька
Воронцов,
с готовностью подходя к де­вушке. Ему
хотелось почему-то,
чтобы
Леля выкинула что-нибудь совсем невиданное.
-- Спасибо,
-- Леля
так просто взяла
у Митьки
папироску, так просто
прикурила и затем посмотрела на плотников, что
ни у кого не повернулся язык
сказать что-нибудь.
-- Давай, ребята, -- негромко сказал бригадир, поднимаясь.
Леля отошла
от борта
парома и
стала
смотреть
на
ту
сторону, где,
выстроившись в длинный ряд, стояли грузовики с хлебом.
Шоферы не толпились
на
берегу и не смотрели с
грустью на паром.
Они
собрались небольшими кучками у машин и разговаривали. Человек шесть наладили
удочки и сидели на
берегу в
неподвижных позах. Кое-кто разложил поодаль от
машин костер -- пек картошку.
А далеко-далеко, за синим лесом, заходило огромное красное солнце.
Стучали топоры плотников, и стук этот далеко разносил­ся по реке.
Леле
стало грустно. Она
вдруг ощутила
себя смешной
и жалкой в
этом
огромном
и,
в общем-то,
простом
мире.
Есть
заведенный
порядок ..далее 

<ght -->